Одесса. Военные истории.

Начну песней одессита Леонида Утесова.





1941-й. Окруженный со всех сторон врагом город испытывал острый недостаток в защитниках. Прибывавшее на кораблях
и судах в составе маршевых рот пополнение иногда было весьма сомнительного качества. Участник обороны Одессы,
90-летний Павел Досич вспоминает, что среди солдат было много чеченцев, ингушей и жителей закавказских республик.
По его словам, с такими красноармейцами у командиров возникал ряд проблем. Во-первых, многие из них не знали
русского языка, и им жестами приходилось объяснять приказы, во-вторых, они были весьма переборчивы в питании.
«Они не ели наш хлеб и сало, – говорит ветеран. – Делали лепешки, жарили их и ели. В конце концов, большинство
просто не были подготовлены к боям».
в 1980-х годах, благодаря труду поисковиков, обнаруживших крупное захоронение советских и румынских солдат
в районе улицы Паустовского. Это восточный сектор обороны Города. До войны здесь находился агрокомбинат
«Ильичевский», а в конце августа 1941-го рекой лилась славянская, романская и германская кровь.
Подробнее об этом пишет в своей статье краевед Валерий Луцкевич. По его данным, утром 31 августа, после
мощного артобстрела, румыны начали атаку вдоль железной дороги и между нынешними улицами Бочарова и Заболотного.
Они нанесли удар в стык полков 421-й дивизии. Защитники Одессы были вынуждены отойти на 3-5 километров, заняв
позиции у нынешнего Крыжановского рынка. Там дивизия держалась до 22 сентября, пока не перешла
в наступление навстречу Григорьевскому десанту.
После отступления в тылу у румын осталась окруженная в районе агрокомбината группа наших солдат из разных подразделений.
Судя по остаткам формы на найденных телах, там были и пехотинцы, и матросы, и пограничники. Они организовали круговую
оборону и дрались до последнего, пока враг не растерзал позицию минометным огнем.
Центр обороны располагался за современным хозяйственным рынком, что на Днепропетровской дороги, метрах в 300
на углу посадки, со стороны гаражей. В годы перестройки у гаражей нашли окоп с останками двух бойцов. Окоп был
пулеметным – это удалось определить по коробке с пулеметными лентами к пулемету «Максим» и большому количеству
стреляных гильз. В небольшой нише в стенке окопа лежал перевязанный пакет, а в нем – два смертных солдатских медальона, с незаполненными вкладышами-анкетами. Видимо, в горячке боя, ребята забыли, что анкеты не заполнены или же у них
просто не было времени на такие «пустяки». Чуть позже поисковики нашли тела еще 7 человек. Установить удалось
имя только одного. Всех их похоронили на Северном кладбище.


В условиях острой нехватки вооружения на оставшихся заводах и фабриках было организованно оборонное производство.
Одесские умельцы изготавливали бронепоезда и знаменитые танки «НИ», которые переделывали из артиллерийских тягачей.
Трубы для перегона нефти Одесского НПЗ стали минометными стволами, а бутылки из-под вина и молока наполнялись
«коктейлями Молотова», которые были не по вкусу врагу. Румын не подпускали к городу 1000 дальнеструйных
траншейных огнеметов одесского выпуска. «Посудный завод имени Петровского» изготовил более 300 тыс. ручных гранат.
Отличились артиллеристы 412-й береговой батареи (в Чабанке), изготовившие «камнемет». Он представлял собой
деревянный ящик емкостью в 4 кубометра, доверху засыпанный пятью тоннами камней, под которые закладывались 25 кг тола.


Окупация.

Румыны вошли в опустевший город только днем следующего дня. В порту и на улицах их глазам предстал настоящий хаос.
Оккупанты зафиксировали огромную свалку брошенных автомобилей и повозок на Таможенной. На улицах валялись
трупы лошадей, которых пристрелили, чтобы оставить место на кораблях для пушек и солдат. Танки НИ, которые наши якобы
успели затопить в порту, румыны позже использовали для нужд своей армии в качестве обычных тягачей.



А через три года в нашей области отметился другой народ. В тыловых районах 6-й немецкой армии действовал
Калмыцкий кавалерийский корпус . Его солдаты жестко расправлялись не только с партизанами и подпольщиками,
но и с беззащитным местным населением. Пик зверств калмыков пришелся на канун Освобождения.
Сначала массовым казням 7-8 апреля подверглись жители пригородов: в селе Холодная Балка было замучено 306 человек,
в селах Нерубайское и Усатово еще 204. А 8-9 апреля волна погромов захлестнула окраины города.
Калмыки принялись грабить, избивать, насиловать и убивать жителей района Шкодовой горы (совхоз им. Кирова, крекинг-завод,
3-5-я станции Малого Куяльника, артель «Красный кирпичник»).



Юмор.
Одесса — признанная столица юмора, и ее защитники соответствовали этому статусу,
скрашивая фронтовые будни соленой солдатской шуткой. Так, они написали «письма» немецкому и румынскому лидерам,
выдержав их в стиле известного послания запорожских казаков турецкому султану. Гитлеру, например, предназначалось
следующая эпистола (орфография и пунктуация оригинала сохранены):
«Ми, правнуки i внуки славних i войовничих запорожцiв землi Украiнськоi, яка тепер входить у великий СРСР, виршили Toбi,
проклятий кате, листа цього написати, як писали колись нaшi прадiди i дiди, яш завдали вам ворогам українським великоi бiди…
Не бачити Toбi Haшoi пшеницi i сала, а будеш iсти те, що свиня насрала…
Не дiстанеш ти жодного воза провізи, хоч уже втратив Kpaщi дивiзii, не збудуеш ти на наші землi жодну вiллу, ми вiдведемо
на кожного з вас по два метри на могилу, збудуємо памятник на кожного фашистського бандита з написом: «Ось де собака зарита!…»
…На цьому ми кiнчаемо i одного Toбi бажаемо: щоб у тебе, пса, застрягла в ротi польська ковбаса, щоб ти з своiми
муссолінами подавився турецькими маслинами, а втім, чортовi гади, не минуть вас ycix нашi кулi i снаряди…»
К Антонеско солдаты обращались так: «Нещодавно ми писали листа фюреру Гiтляру, з яким ти перебуваєш в
союзi i лазиш перед ним на пузi». Далее следует сплошная нецензурщина, а заканчивается документ словами:
«Наша адреса — мiсто Одеса, яке назавжди закрите для тебе, балбесе».
Впоследствии эти тексты были отпечатаны на листовках и разошлись усилиями Главпура РККА по всем фронтам.



При румынах Одессой руководил молдаванин Герман Пынтя.


Однако приказ этот был проигнорирован народом. Более того, семечкоедство приобрело черты пассивного протеста —
люди специально принялись сорить шелухой. Причем с завидной регулярностью появлялась она и у дверей кабинета
Пынти, и в театре, где он любил бывать. Тогда мэр пошел на радикальные меры — организовал облавы и конфискацию
всех продававшихся в Одессе семечек. За два дня у торговцев забрали целую тонну продукта. Но потом, видимо, Пынтю
осенило, что добро зря пропадает, и через неделю его супруга открыла бакалейный магазин, в котором продавались…
подсолнечное масло и семечки.

Материалы собраны на сайтах интернета.